Юрий Никитин "Как стать писателем"

     Предисловие

     Я начал писать эту книгу еще в конце 60-х. Предназначалась она для друзей, некий свод технических приемов писателя. Я уже тогда горячо доказывал, что писать может каждый, стать писателей может всякий. Тогда профессия писателя была намного значимее: в СССР банкиров или предпринимателей не существовало :), и попасть в писатели было намного сложнее! Да и сказалась многолетняя дружба с Г.Альтовым: он в своей теории изобретательства убедительно доказывал, что изобретать может каждый! Стоит лишь овладеть некоторыми простейшими приемами.
     Сейчас же и монополия государства на издания рухнула, и печатать стало легче: компы вместо ручки с чернильницей, современные фотонаборные машины вместо старинных "а ля ленинская "Искра" - раздолье!
     В писательство ринулись многие. Одни с жаждой заработать, другие в поисках славы, третьи с намерением осчастливить человечество, четвертые... Есть и пятые, и сотые, всех не перечесть. Немаловажно и то, что все те, кто жаловался при Советской Власти, что их зажимают и не печатают, при свободе печати оказались, так сказать, экспонированными... и куда-то тихо-тихо исчезли. Более того, даже те, которых печатали, но которые постоянно пускали среди поклонников слушок, что самое лучшее эти краснопузые гады печатать не дают, оказались раскрыты и тоже тихонько ушли. Наверное, в коммерцию... К удивлению простого читателя, на Олимпе вместо ожидаемой давки и треска ребер, оказалось пусто, как в ограбленной Трое после раскопок Шлимана! Приходи и садись на литературный трон!
     В то же время полки магазинов и лотки при столь благоприятных условиях для творчества завалены ну такой шушерой, что лучше бы подержал в руках толстую старую жабу. Что случилось, почему такая катастрофа? Где масса прекрасных книг?
     Знают только профессионалы. Секрет прост - ПИСАТЬ НАДО УМЕТЬ. При любой власти дважды два равняется четырем, а "сабака" пишется через "о".

     Долгие годы профессия поэта или писателя окружалась тайной. Насаждалась мысль, что это от Бога, дар небес, особое состояние души и прочий вздор, которым, однако, очень хорошо морочить голову восторженным дурам. Да и сами люди к этому готовы. Нам всем хочется чего-то необычного! Всегда с растопыренными как у коров ушами и челюстями до пола слушаем о ясновидении, телепатии, НЛО, Бермудском треугольнике, Несси, снежном человеке, деревьях-людоедах, творческом озарении...
     А писательская братия охотно морочила голову не одно тысячелетие. Причины просты: получить от царей подарки - избранники небес! - покрасоваться перед восторженными почитателями, ну и, конечно же, не допустить наплыва конкурентов. Да и ситуация благоприятствовала: один грамотный на сто квадратно-гнездовых верст, отсутствие Гуттенберга...
     Да что там Гуттенберг! В начале века, какой процент населения России умел читать хотя бы по складам? Но вот сейчас... Читать умеет всяк, а значитца, и писать :).
     Но все же, несмотря на обилие нарисованных пегасов и толстых баб с крыльями, что венчают венками из лаврового листа удостоенных божественного озарения гениев, утверждал и утверждаю: научить писать хорошие книги можно каждого. Еще проще - бестселлеры, которые приносят немалые деньги. Это не голословно: по собранным мной еще тогда литприемам несколько моих друзей, не помышлявшие стать писателями, все же из интереса попробовали, стали публиковаться, трое стали членами Союза Писателей СССР. Кто знает, что такое быть принятым и заполучить заветную красную книжицу члена СП СССР (так тогда назывался Союз Писателей, а совсем не совместное предприятие), тот поймет, какими привилегиями стали пользоваться эти экспериментаторы! И к каким архивам, спецхранилищам их допустили! Но главное - к Книжной Лавке Писателей :).
     Да, научить писать можно любого. Каждого! Как каждого можно сделать мастером спорта, научить играть на скрипке или рояле. Конечно, не все мастера спорта - чемпионы или рекордсмены, не все скрипачи - Паганини, но ведь и не все писатели... э-э... Шекспиры? Но на прилавках их книги, многие авторы получают огромные гонорары. Наши отечественные свои гонорары держат в тайне, что в связи с нашей налоговой политикой понятно :), но, к примеру, за каждый свой роман Стивен Кинг получает около десяти миллионов долларов, а ведь и он понимает, что не Толстой, не Толстой, и даже не Шекспир :).
     Мы как раз поговорим о том, что нужно, чтобы стать просто писателем-профессионалом. То есть, человеком, который пишет и издает книги, на гонорары от которых способен прокормиться. Как для чемпиона в любом виде спорта сперва надо стать мастером спорта (сказки о новичках, устанавливающих мировые рекорды, оставим детям), так и для того, чтобы встать на уровень Шекспира, Толстого и пр., сперва надо овладеть хотя бы простейшими приемами воздействия на читателя.
     Кто-то остановится на этом уровне: деньги, бабы, слава - но кто-то захочет пойти дальше. Ни в коем случае не стоит умалять значение этой армии "мастеров спорта"! Литература, как и спорт, как наука, преподавание и прочее - не держится на двух-трех вершинных именах. Писателей, как ученых или музыкантов, нужны тысячи. И каждый сеет "разумное, доброе, вечное" в меру своих сил и способностей. Не каждый читатель способен усвоить сложные истины в изложении Толстого или Достоевского. Но зато сможет к ним приобщиться в наивном пересказе Пети Васкина.
     Итак, начинаем с нуля. Да, я начал собирать эти литературные приемы тогда, в конце 60-х, чтобы объяснить друзьям, что это такое же ремесло, как и у них, инженеров. Собирал и пропагандировал.
     А потом, уже будучи членом Союза Писателей СССР, лауреатом украинских премий, когда прошел по конкурсу на элитные Высшие Литературные Курсы при Литературном Институте, потрясенно узнал, что изобретаю велосипед. Приемы литвоздействия уже, оказывается, существуют! Общие для всех. Базовые. Отличия стилей, методов и прочего начинаются на самом пике, шпиле, когда писатель, в самом деле, приобретает оригинальность, свое лицо. Но каждый из пишущих все-таки изобретает этот базовый велосипед сам, расходуя на черную работу драгоценные годы, а потом трусливо таит накопленное, чтобы не подсмотрели, не увидели, не воспользовались на халяву, он же кровью и выбитыми зубами...

     Здесь маленькое отступление: на форуме в "Корчме", где драки начинаются по любому поводу, начиная от формы ушей эльфов и кончая вопросами Мироздания, часто вспыхивают жуткие мордобои и о литературе. И всякий раз не устаю поражаться одной удивительности.
     Когда, к примеру, до этого шел спор о ракетостроении, то я, писатель, молчал в тряпочку и только слушал с раскрытым ртом. Мог что-то робко уточнить, спросить, поинтересоваться. То же самое - о проблемах систем наведения торпедных аппаратов, генетических экспериментов... Чуть оживал, когда заходил разговор о компах, но тоже со специалистами не спорил, верил, запоминал, мотал на ус.
     Но все в корне меняется, когда вспыхивает разговор о литературе!!! Здесь все знатоки, эрудиты, специалисты. Знаток по системам наведения учит меня и других, не только ЧТО надо писать, но и КАК надо. Называет безапелляционно список высших достижений в мировой литературе, так сказать TOP-лист, на котором не находится места Шекспиру или Толстому, зато есть политические трактаты, вроде "Утопии" Томаса Мора. Специалист по сельскому хозяйству берется не только объяснять и доказывать, что надо народу и что не надо, но и указывает, как правильно строить фразы! Структуральнейший лингвист, мать его...
     Посему и эта книга, которая говорит о вещах предельно ясных любому профессионалу, вызовет у большинства всплеск... как теперь говорит косноязычное большинство, негативных эмоций. Понятно, же, что все умеют читать-писать! Значит, в литературе разбираются не хуже, чем в своем автомобиле! Во всяком случае, не хуже косорылого автора. А на самом же деле, явно лучше (сказывается полупрезрительное отношение технарей к гуманитариям вообще). Вздумал, скотина, учить писать. Да мы сами умеем исчо лучше!!!
     Так что с одной стороны: научить можно любого, а с другой: именно научить или научиться, а вот так само собой не получится. Как не получится с ходу щелкать интегралы до того, как овладеете простейшими правилами арифметики.

     Следует учесть, что человек читающий‚ пусть даже потребляющий детективчики самого низкого пошиба‚ все же по интеллектуальному уровню выше человека‚ смотрящего фильмы. Даже элитарные‚ высокие‚ интеллектуальные и т.д.
     Почему? Да потому, что читающий сам создает для себя фильм. И сколько бы человек ни прочли одну и ту же книжку‚ столько разных фильмов они и создадут в своем воображении. Раскрывая книгу‚ мы видим белый лист с разбросанными по нему закорючками. А в мозгу происходит колоссальнейшая работа по перекодировке этих символов в зрительные образы. Мозг включается и работает мощно‚ во всю силу‚ развиваясь и накачивая свои мышцы. А в кино или на телеэкране уже подается готовая картинка. Кем-то приготовленная‚ разжеванная. И все до единого зрители видят одно и то же. Бездумно. Мозг не работает. Он только потребляет. Готовое.
     Это не комплимент пишущим (на фиг я буду перед вами расшаркиваться), а предостережение: мы пытаемся воздействовать на человека, интеллектуально более развитого, чем киноман или гэймер. Исключения не в счет, я говорю об общей массе.
     А в массе даже самый тупой качок, читая желтый боевик про очередную банду, сам для себя создает длинный и красочный фильм. Другой качок, глотая эту же дрянь, создает для себя совсем иной фильм. Если первый, наткнувшись на фразу "Вошла очень красивая девушка", видит перед собой длинноногую блондинку с двумя прыщиками спереди, то второй видит коротконогую толстушку восточного типа, с широкой задницей и выменем до пояса.
     Учитывая, что в их мозгах, треща от непосильной натуги, жернова все же двигаются, мы должны расположить эти кодовые значки, именуемые буквами, так, чтобы даже самые тупые увидели картинки. Лучше - двигающиеся, так называемые motion picture, и, кроме того, чтобы там еще слышался топот, визг тормозов и прочие звуки, а сверх всего - запахи, которые не скоро появятся в кино.
     Это, так сказать, программа-минимум. Заставить читающего увидеть то, что видите для него вы. А уже потом включается более сложная программа: заставить читающего проникнуться вашими мыслями, идеями, бросить его бить не правых, а левых, или наоборот - неважно. Или послать на уборку улиц, что, понятно, заставить сделать куда труднее, чем бросить с вилами наперерез на красных или белых.
     А для исполнения всех этих грандиозных задач и планов надо всего лишь ПРАВИЛЬНО РАССТАВИТЬ БУКВЫ.

     Увы, за годы переездов терял листки с записями литприемов, начинал сначала. Потом была эпопея с освоением компа, который приобрел в 1990-м. Windows еще не существовало, печатал в ДОСе, а листки выбрасывал, но набранное терял, снова набирал, стирал нечаянно, опять что-то удавалось написать заново, вскоре смахивал вместо другой директории, с отчаяния выключал комп, вместо того, чтобы unerase...
     Уже махнул было рукой на эту затею, но в Интернете появился мой сайт, там форум по литературе с веселым названием "Корчма", ребята хотят писать, а я - тот старый крокодил, который знает, как писать надо, хоть и не пишет сам.
     Итак, теперь о самом писательстве. Но прежде, чем с ходу объяснять, что только дикарь знает, к примеру, всего три времени: прошедшее, настоящее и будущее, а человек даже средний знает в русском языке их двадцать девять (к примеру, прошедшее разовое: курил, ходил, любил, и прошедшее повторяющееся - куривал, хаживал, любливал, прошедшее начинательное - и ну пыхтеть, и надуваться...и т.д.), сперва стоит определить, есть ли у вас, так сказать, базовые данные.
     Да-да, базовые. Но не те, о которых напускают тумана, начиная с каменного века, жрецы. Я говорю о настоящих данных, без которых творчеством вообще заниматься нельзя, а дорога только в дворники, слесари, менеджеры или президенты страны, что вообще-то на одном уровне. Если считаете, что не так, то ответьте, кто правил могучей Испанией, когда однорукий солдат написал "Дон-Кихота"?

     Да, вроде бы имею полное право выпустить в свет "Как стать писателем"!!!
     1. Во-первых, стал им сам, к этому не могут примазаться ни школьные учителя, ни институтские: мол, это мы научили дурня. Из школы вышибли из 8-го класса, а институтов не кончал:).
     2. Выпустил тридцать книг, из них все - кассовые, коммерческие, переиздававшиеся не один раз (как при Советской власти, так и после), принесшие неплохие гонорары. Да и сейчас нет ни одной книги, которая не выходила бы дополнительными тиражами.
     3. Эти книги - раскупаемы "по-честному". Т.е., не было никакой раскрутки, я НИ РАЗУ не давал интервью, не выступал в газетах с пространными заявлениями о своей гениальности, не "делился творческими замыслами", не старался понравиться публике и угодить биографией, обаятельно-заискивающей улыбкой или другими нелитературными приемчиками. Так же не было оплаченных хвалебных статей в продаж... э-э... коммерческих газетах, где после восхваления гениальности автора и крутости его книг публикуются телефоны и адреса складов, где пылятся его нетленки. Мои книги расходятся проще: один купил по случаю, прочел, понравилось, говорит соседям и коллегам: книга - класс! Купи - не пожалеешь!
     3. Пишу на закате, т.е., не только имею опыт, но и не считаю достойным уносить с собой секреты и приемы, выработанные в собственной творческой лаборатории за многие-многие годы. Это будет похоже на: я мучался, выцарапывая эти знания, так помучайтесь и вы! Не, я не садист. Дать в рыло - могу, но мучить:)...

     Насчет действенности "Как стать писателем". Этим руководством, размещенном на сайте, пользуются многие. Всех не знаю, назову только мне хорошо известное:). Ряд ребят, посещающих Корчму, принял участие в проекте "Княжеский пир! Это - Дмитрий Янковский, Евгений Адеев, Владимир Перемолотов, Дмитрий Сорокин, Александр Нуждаев... Их первые книги уже вышли в этом году в названной серии. Эти молодые ребята, пользуясь "Как стать писателем" как учебником, написали толстые романы (требование было: не меньше 110 тыс. слов), те опубликованы, получили высокую оценку читателей, а сами авторы перешли в профессионалы:)
     Еще несколько человек, которые раньше и не помышляли о писательстве, сейчас заканчивает свои первые книги в эту серию. Вообще свои первые книги!

     Особенности этой книги:
     1. Автор понимает, что чесать языком о творчестве, литературе, вдохновении и прочих с виду важных, но на самом деле ни к чему не обязывающих материях можно до бесконечности. Т.е., нагоняя листаж, объем, а соответственно и гонорар:). Потому здесь самое важное, самое необходимое. Толстяки, понятно, выглядят важно и респектабельно, стоит посмотреть на наше правительство, но среди толстых книг столько же пустышек, как и членов этих вершителей наших судеб.
     Эта книга несколько лет лежала на моем сайте:... Ребята читали ее, распечатывали на принтерах, требовали дополнений, наконец требования издать ее в бумажном варианте стали настолько... крепкими, что вот пришлось отодвинуть на месяц юбилейное издание "Троих".

     Да, сразу скажу об одной уникальнейшей особенности русской литературы, которая этим резко отличается от всех-всех, даже от европейской, хотя наши князья и даже цари вроде бы переженились, а наши светочи литературы из болот гнилого Запада не вылезали.
     Итак, на Западе, как мы помним (Запад мы всегда лучше помним и знаем), литература начиналась с бродячих менестрелей, что шатались от одного замка к другому, пели героические и прочие слезовыжимательные песни, за что им бросали со стола жирную кость, а то расчувствовавшийся феодал жаловал даже монетку.
     Т.е., кто умел сочинить песнь, что зажигала сердца сильнее, тот получал кость жирнее, а монету - толще. Его провозглашали бардом года. Феодалы приглашали его наперебой, а под его песни то хлюпали носами, то скрежетали зубами и хватались за мечи, то снова рыдали над несчастными Тристаном и Изольдой.
     В России же литература пошла совсем от другого источника: от монахов, что переписывали святые писания. Они-то и стали первыми русскими писателями со своими "Откровениями", "Деяниями святых", "Ведениями мучеников". Т.е., первыми писателями было духовенство. От того наша литература и доныне зовется духовной или одухотворенной (вариант - духовная пища), в то время как западная на самом же Западе именуется - entertaintment, т.е., развлекаловка.
     Западная, как даже козе понятно, обращается к сердцу читателя, а русская - к его уму. Потому тоже понятно, почему русская литература так благосклонно встречается всеми высоколобыми в мире, а западная - всеми слесарями и недоразвитыми подростками. Так же понятны и крохотные тиражи русской и огромные западной: тот же процент соотношения умных людей и... остальных:)).
     Потому в России с ее засильем духовенства и его борьбой супротив скоромошества просто немыслимо было появление таких, чисто развлекательных авторов, как Вальтер Скотт или Дюма. За что теперь и расплачиваемся. Оказалось, что развлекательную литературу с удовольствием читают даже самые что ни есть высоколобые (хоть и морщатся, так положено), в то время как очень трудно заставить слесаря прочесть Достоевского или хотя бы Астафьева.
     Сегодня западная литература усиленно старается хоть как-то одуховниться, в то же время не теряя читателя, т.е., ее бегающий и стреляющий с обеих рук мышцастый кинг-конг теперь время от времени еще и рассуждает, даже цитирует что-нибудь умное, а вот наша сурьезная и очень уж духовная литература все еще брезгает опускаться до простого читателя. И потому наши авторы старой закалки сейчас читают свои вещи жене и собаке, а также своему отражению в зеркале.
     При всей симпатии к этим людям, все же идти этой дорогой не советую. Что толку, если напишете гениальную вещь, но она умрет вместе с вами? Это пустоцветство. Книга должна давать плоды, т.е., сеять разумное, доброе, вечное. Или же разрушать неразумное, недоброе, и сиеминутное. Более того, ее должны прочесть как можно больше людей. Потому свои идеи надо подать не только умно, но и в яркой увлекательной форме. Чтобы семена плодов все же запали как можно в большее число голов. И дали всходы.
     Что-то я ушел слишком далеко в высокие эмпиреи:). Вы ждете простых рецептов, как быстро сделать бабки, а я о Высоком!. В оправдание могу сказать совершенно честно, что на пропаганде и сеянии Высокого тоже можно заработать. И неплохо. А это все же - признайтесь! - благороднее и чище, чем впятеро больше зашибать на продаже водки или сигарет.

     О расположении текста, советов, рекомендаций. Сперва, понятно, по инерции, а мы все - инерционники, собирался расположить по классической схеме. Т.е., вначале базовое, затем о теме, идее (ну, как в школьном учебнике :)), затем про образы, характеры, а потом о всяких там прибамбасах: языке, способах его чистки, обработки. Но это не учебник и... какого черта? Почему каноны, созданные в век гусиных перьев, должны оставаться канонами и в век компов? Это не учебник по математике, где не освоишь интегралы, пока не овладеешь простейшим сложением-вычитанием. Да и деление-умножение тоже вроде бы обязательны.
     Написанный текст можно править с любого места, но и... писать! А что? К примеру, редкую книгу профи начинает с первой главы. Если в голове вертится удачный эпизод, который хорош только в середине книги, что же, ждать, пока до него дойдет очередь? Да не в том дело, что забудется (хотя все возможно), но пройдет свежесть, яркость, уйдут краски, доводы. Попробуйте описать, как вас в троллейбусе облаяли через час, а потом - через неделю! Две большие разницы, верно?
     Крупная вещь практически всегда пишется кусками. Даже рассказ - ломтиками. Иной раз крохотнейшая юмореска пляшется от удачно придуманной концовки. Так что и эта книга вполне, вполне!
     Хотя, конечно, как говорят на рынке, возможны варианты. При издании дополненного и расширенного издания, если случится, можно будет поискать и другую форму. В учебнике или инструкции, как и в любом художественном произведении, главное - подействовать на читателя. Как можно с меньшими усилиями заставить его принять то, что написано, дабы те силы, что останутся, направить на... Во завернул! Таких фраз, кстати, надо избегать. Как сложных, так и особенно вычурных и пышных. Они как раз говорят не об уме пишущего, а об убогости. Умный способен пояснить сложное понятие на пальцах, а дурак и простую истину так завернет, что сто мудрецов вспотеют, как кони, разгибая.

     Итак, что же надо для того, чтобы начать. Поступить и окончить Литературный Институт?.. Увы, Литинститут выпускает высокообразованных библиотекарей, работников архивов. Лучшие из выпускников становятся редакторами и даже критиками. Процент, ставших писателями, крайне невелик. И то это те, кто уже пришел в Литинститут "готовенькими": с публикациями, книжками. Кого-то в Литинституте благополучно отучили писать, кого-то так и не сумели... :)

     Первое, что необходимо будущему писателю - это несокрушимая уверенность, самоуверенность, вплоть до наглости. Понятно, вряд ли такую черту характера обязательно выявлять на людях, не оценят, сволочи, но быть уверенным в себе на все сто и больше, необходимо, архиважно, как говорил основатель государства. И полагать искренне и железобетонно, что если не сегодня к вечеру, то уж завтра точно соберете урожай нобелевок. К концу недели можно будет ходить по центральной площади, где рядком ваши памятники в натуральный рост статуи Свободы, а женщины начнут срывать чепчики и бросаться под ваш роллс-ройс.
     Зачем наглость? А иначе не получится. Человек с нормальной психикой привык два раза в месяц получать зарплату. Хоть маленькую, но регулярно. Хоть плохо работать, хоть терпимо, но все равно получать. Не зарабатывать, а именно получать. Мол, мне дают зарплату за то, что хожу на работу. А если еще и работаю, то премию. Даже теперь, в эпоху рынка. А писатель?
     Первый барьер у писателя (как и художника): получится или не получится нечто годное для продажи. Нормальный человек откажется сразу: полгода писать, горбиться над клавиатурой, а вдруг да придется бросить на полдороги? И все, уже сделанное, коту под хвост? Да ни за что! На службе зарплата или жалование все-таки два раза в месяц. Нормальный человек привык за каждое шевеление пальцем получать денежку. А у наглого да самоуверенного никаких сомнений: получится да еще как! Еще и медалями обвешают!
     Затем после долгих трудов на горизонте грозно встает другой барьер: возьмут в издательстве или не возьмут?
     И даже когда взят и этот барьер, а он непростой, то страшненькие вопросы все лезут и лезут, как тараканы от нехороших соседей: заплатят или не заплатят? А вдруг просто возьмут ваш бесценный труд и напечатают, гады, под своей фамилией?
     Человек нормальный просто не рискнет даже начинать при таких условиях. А наглый говорит уверенно: получится, возьмут, не сопрут, заплатят, да еще много и сразу! Из этих ненормальных, понятно, 99% отсеется, все это знают, но все-таки каждый уверен, что отсеются другие, а именно он будет тем, кто выживет и соберет все пряники.
     Так что о талантах, вдохновении, озарениях и прочих туманных материях здесь, в этой книге, искать не стоит. То показуха для того, чтобы легче снимать красивых дур, да и отвязываться от них проще, ссылаясь на некий зов. Эта книга профессионала для тех, кто хочет стать профессионалом. И жить исключительно на гонорары.

     Еще желательно, хоть и не обязательно до зарезу, чтобы автору отпилили ноги, перебили позвоночник или хотя бы выбили глаз :). Словом, любое уродство приветствуется, ибо тогда жизненная мощь, что идет в кулаки и ниже, намного ниже :), вынужденно сублимируется в духовную энергию.
     К примеру, когда двум крутым рыцарям в битвах отрубили: одному - руку, другому - ногу, то, не в состоянии работать мечами, волей-неволей заработали головами. Которые, естественно, без надобности молодым и красивым. В результате один после неудачных попыток писать стихи, рассказики, сотворил роман "Дон Кихот", а второй, которому ногу, после неудачных попыток писать стихи и рассказики, создал особый рыцарский орден монашеского типа, члены которого не носили ряс. Их целью было создание нового справедливого общества, девизом которого стало "Великая цель оправдывает любые средства" или "Все средства хороши для достижения великой цели", а личным девизом этого рыцаря стало: "Штиль хуже самой страшной бури". Грамотные уже догадались, кто этот буревестник революции и что за коммунизм он строил :).
     Эрудированный человек может вспомнить бравого комсомольца, который, если бы ему не перебили хребет, стал бы в лучшем случае заурядным секретарем комсомола или даже райкома партии, а прикованнопостельный написал "Как закалялась сталь"! К слову, среди членов Союза Писателей как нигде безногих, безруких, слепых, прикованных к постели...
     Если у вас все цело, это хуже, но не безнадежно. Ведь могут быть еще спасительные комплексы, которые никому не видны, но вы чувствуете себя не совсем полноценным и стараетесь стать еще круче, а литература как раз тот спортивный зал, где совершенствоваться можно до бесконечности.
     Но даже если вы красавец и атлет, но ведь не все женщины мира ваши? Где-то в Австралии о вас не знают, как обидно, хоть топись с горя, а если написать потрясную книгу, то и оттуда прибегут бросаться под ваш автомобиль, а мисс Вселенная будет добиваться вашего внимания.
     К тому же писательство дает редчайшую и соблазнительную возможность одним прыжком к золотой медали: кому нужны смешные литературные институты, кандидатские, докторские, звания академиков, когда только под старость получаешь возможность научного творчества... А так: умеешь читать? Хотя бы по складам? Значит, уже можешь и писать.
     Третье необходимое условие: сжечь мосты за спиной. Чтобы отступать уже некуда. Тот же нормальный человек после двух-трех неудачных попыток махнет рукой и скажет: зачем стучаться, когда не открывают? Сколько усилий пропало зазря... А тут у меня зарплата идет себе и идет. А вечера, вместо того, чтобы горбиться над клавой, можно провести с очень раскрепощенными и без всяких комплексов...
     Зато тот, у кого работа дрянь (ну, не хотел я оставаться литейщиком, как настойчиво советовали критики и доброжелатели! Не хотел.), тому отступать некуда. Тот будет ломиться, накачивать мышцы, совершенствоваться, и... победа придет! То есть, объясняю на пальцах, очень желательно, чтобы работа у вас была дрянь. Ну, скажем, вы дворник, а вам жаждется стать старшим дворником. Или вы вице-президент компании, а вам не жить без полного президентства, но это не светит, не светит: у президента подрастают детки... Один путь - в писатели. Туда ведь можно одинаково с любой должности. Вы же видите, и наш президент страны, который самое Красное Солнышко, и Маша Левински одинаково берутся писать книги! А этот мой труд можно рассматривать как краткую инструкцию по быстрой переквалификации с низших должностей (президент - слуга народа) в высшие (писатель - властитель дум и судеб).
     Напоминаю, что когда речь заходит о скрипке или рояле, никто вроде бы не отрицает необходимости таланта, хоть никто не знает, что это, но ПРИНЯТО так говорить, вот и говорят. Комильфо, как говорят грамотные. В то же время всякому ясно, что надо играть гаммы, развивать пальцы, тренироваться или хотя бы выучить какая клавиша пищит, а какая рычит. Но когда речь о литературе, то всяк уверяет, что надобен-с талант, талант! О мастерстве ни слова, о профессионализме - молчок, о литературных приемах - ни гу-гу, ни кукареку. Только талант, талант, талант-с!
     На этом заблуждении крылья как раз и горят. Написать роман может действительно всякий. Даже президент лично, без специально созданного для этого случая Всероссийского Центра по Написанию Для Президента Книги. Даже издать на свои деньги. Толстый романище, в яркой обложке, с золотым тиснением. С голыми бабами или без, с виньетками. С серпом и молотом или орлом-мутантом. С золотым обрезом, если вы всего лишь директор банка или президент страны, а хочется выйти в писателя. Только читать такой роман сможет разве что сам автор. Он в диком восторге, он искренне не понимает, почему эти все двуногие идиоты плюются, не понимают в искусстве, гады.
     А секрет прост. Пишущему напоминаю, нужно всего-то расставить на листе бумаги условные значки. Их что-то около тридцати, точно не помню, плюс-минус пять, только и всего. А мозг читающего трещит от нагрузки, человек начинает видеть фрэймы, образы, картины. У него учащается сердцебиение, задерживает дыхание, смеется, плачет, а со стороны вроде бы просто таращится на лист бумаги с ровными рядами довольно простеньких значков.
     Да, но смеется и плачет, если написано профессионально. Если же нет, человек видит как раз значки на листе бумаги. А сама перекодировка идет только в мозгу счастливого автора: смотрит на свои значки и добавляет мысленно то, что не сумел выложить на бумаге. И негодует на идиотов, что не понимают его великое творение.
     Итак, эта книга о том, как правильно располагать эти самые значки. Вообще-то автор выступает в роли того мудрого раввина, которого в разгар поста застукали с голыми бабами в бане, когда закусывал вино свининой и орал похабные песни: друзья, делайте, как я говорю, а не как поступаю! Да, из-за коммерческих соображений, да и из желания успеть опубликовать начатое годы тому, автор порой выпускает роман... ну, мягко говоря, который мог бы улучшить. Тем более что знает, как.
     Но вы-то не связаны ни сроками выпуска, ни возрастом! Можете выстроить книгу совершенной, вычистить все шероховатости, а все алмазики превратить в бриллианты!
     И взять разом всех баб, все ордена и премии!

     Итак, начинаем книгу о литературных приемах...

     Вначале стоит провести четкую грань между писательством и журналистикой. Это две близкие и родственные профессии, их иногда совмещают, хотя редко успешно. Прежде всего, потому, что в самой основе у этих профессий лежит диаметрально противоположный подход.
     Журналист пишет статьи, очерки, заметки, информашки, даже документальные книги. Основная сфера публикаций - газеты, журналы. Хорошей газетой считается та, которую человек от первой до последней страницы прочитывает за двадцать минут. Великолепной - за пятнадцать. Прочитывает и усваивает массу информации. Запоминает хотя бы до завтра, ибо с утра другие события, другой курс доллара, другие убийства, свадьбы, разводы и скандалы в правительстве.
     Разные требования диктуют разный стиль. Журналист обязан избегать яркого языка, великолепно построенных фраз, которыми восторгаемся у Бунина-Набокова-Астафьева. Он обязан писать так, чтобы взгляд бежал по странице быстро, не цепляясь за метафоры, сразу хватал и усваивал информацию, очищенную от шелухи литературного стиля.
     Писатель пишет не на один день. Книга не выбрасывается по прочтении, как газета, а в этом случае требования к способу разбрасывания значков по бумаге иные.
     Первое: писатель обязан писать не информативно, а образно. Если на пальцах, то журналист пишет: "Депутат Зюган рассердился", писатель так не имеет права уже по статусу художника слова. Он пишет что-то вроде: "Депутат Зюган нахмурился" (стиснул кулаки, заскрипел зубами, взревел, зарычал и пр.), то есть, он рисует картинку, а проницательный читатель, которому спешить некуда, хоть с трудом, но все же догадается, что депутат Зюган рассердился.
     Писатель не напишет: "Депутат Зюган обрадовался", а прибегнет пусть к штампам, но все же образам - губы раздвинулись в улыбке, счастливо завизжал, подпрыгнул, лихо пригласил всех в депутатский буфет за свой счет и пр.
     Конечно, нужно избегать штампов (стиснул кулаки, заскрипел зубами и пр.), но даже самые убогие штампы и штампики лучше простой информативности журналиста. Они, по крайней мере, говорят о том, что автор смутно догадывается, что нужно сделать, но пока не умеет... Хотя, с другой стороны, хотя штампы и есть штампы, с ними уважения коллег не приобретешь, но деньгу зашибить можно. Особенно, если строгать детективчики или лав стори. Там требования намного ниже, а читатели проще, чем высоколобые любители фантастики.
     О том, как убирать штампы - позже. Сперва - все еще базовое.

     Базовое. На примере. Приходит друг‚ мнется‚ потом с очень равнодушным видом достает рукопись‚ протягивает: "Я тут рассказик накропал... Так‚ для себя. Прочти‚ может, понравится?" Я тут же в испуге выставляю перед собой ладони: "Что ты‚ что ты! Как можно? Это с моей стороны будет свинством. Ты писал для себя‚ а я буду читать твое интимное? Ни за что! За кого ты меня имеешь?"
     Друг мямлит: "Но я хотел бы‚ чтобы ты сказал... Я насчет публикации..." И вот тут начинается игра, которую он даже не понимает‚ ибо я упорно отказываюсь: неприлично читать то‚ что человек написал "для себя". Это хуже‚ чем читать чужие письма. Те хоть пишутся другому‚ а тут прямо интимный дневник! Друг пытается заставить прочесть‚ и все больше нажимает на то‚ что "это и для печати бы..." Я стою, как утес на Волге, твержу‚ что непристойно публиковать то‚ что написано для себя.
     Наконец‚ словно только что-то начиная понимать‚ спрашиваю: так для себя или для печати? Он‚ сердясь на мою тупость‚ уже кричит‚ что хоть и для себя‚ но хочет видеть это опубликованным! Тогда‚ видя, что дальше его не проймешь, хлопаю себя по лбу и объясняю Первое Правило‚ что ежели для себя‚ любимого‚ то писать можно абсолютно все. Сам себя поймешь любого. А что не поймешь, то догадаешься. По кляксе или оброненной слезе. А если для других‚ то здесь вступают в силу совсем другие законы. До другого человека еще достучаться надо. А для этого нужно особые литприемы‚ которые обязательны. Ежели их нет‚ тогда уж извини...
     Тут он в последний раз ощетинивается и бормочет‚ что он писал все-таки для себя. Тут же протягиваю ему рукопись‚ мол‚ забери‚ неэтично читать чужое и т. д. и т.п. Он вздыхает и... сдается. Все! Он во что бы то ни стало, хочет увидеть свое произведение опубликованным. Он готов слушать.
     Конечно‚ это не значит‚ что будет соглашаться. Сто раз возразит‚ что писал для себя‚ я сто раз протяну рукопись назад‚ он тысячу раз скажет‚ что вовсе не то сказал‚ что я дурак и ничего не понимаю‚ а я буду тыкать пальцем в строчки и говорить: тут так написано. Вот эти буковки‚ сам взгляни‚ а мысли твои я не читаю. Он: ну я ж тебе объясняю‚ тупому‚ а я: будешь объяснять так и каждому, купившему твою книгу? А если он читает в постели ночью? Со спящей женой рядом?

     Очень важно научиться смотреть на свое произведение как бы со стороны. Чужими глазами. Честно говоря, мне кажется, что это невозможно, невозможно в полной мере, но все-таки существует ряд профессиональных приемов.
     Первый пришел с начала века, когда жизнь текла неторопливо: положить законченную рукопись в дальний ящик, не трогать с полгода, заниматься другими делами. А когда снова вытащите, посмотрите другими глазами, сразу начнете замечать погрешности, увидите, как исправить к лучшему.
     Второй: отложить ненадолго, затем привести себя в состояние раздражительное, язвительное, вообразить, что это не ваша рукопись, а автора, которого вы не прочь обойти на финишной прямой. И тогда отыщете в ней гораздо больше изъянов, чем у себя, любимого, талантливого, удивительного...
     Третий: дать рукопись прочесть приятелям. Но ни коем случае не говорить, что это ваша. Иначе наговорят приятных слов, всяк знает, как болезненно автор реагирует на любое замечание в его адрес! К слову, я показывал свои рукописи как "Иван Крокодилов" (на семинаре фантастов в Москве, 1976 г.), Иван Хорватов (ВЛК, 1979-1981), и еще под десятками других, которые уже и не помню. Под некоторыми даже публиковал, неловко было признаваться, что обманывал. А когда в "Равлике" помогал грузить книги, ввязывался в дискуссии о книгах Никитина, сам критиковал его, придирался, провоцировал, и никогда не удивляла некоторая эрудиция: у грузчиков в книжных магазинах ай-кью несколько выше, чем в пивных.
     Вообще-то время от времени буду ссылаться на личный опыт. Обещаю делать это не часто, чтобы не обрыдло, да и личный опыт всего лишь Никитина - это не личный опыт Толстого или Достоевского, но буду брать только те случаи, которые наверняка были и у этих великих, и будут у вас.
     Когда я по почте отослал свою первую рукопись в "Молодую Гвардию", оттуда вскоре пришла рецензия. На девять десятых из критики, советов, что вычеркнуть, что выбросить, что переделать, что заменить, что подчистить, а в конце строчки: мол, рукопись талантливая, рекомендую издать массовым тиражом. Ну, на последние строки внимания не обратил, это ж и так ясно, даже не просто талантливая, а сверхталантливая, но как этот идиот, этот дурак, эта ничего не понимающая скотина посмела делать мне замечания, когда и читает-то наверняка по складам, шлепая губами?
     В ярости забросил дурацкую рецензию на дно нижнего ящика, постарался забыть. И лишь совершенно случайно лет через пять-семь наткнулся, вытащил, прочел... И как обухом в лоб! Только-только вчера додумался до одного приемчика, чтобы сделать рассказ интереснее, а этот кретин уже тогда советовал так сделать!.. А дальше - хуже. Он советовал и вот это, как почистить язык, а я допер, что язык надо чистить от сорняков, меньше года назад... И вот это замечание идиота, похоже, тоже верное... Черт, так он же еще тогда советовал, как писать лучше! Если бы я, идиот, прислушался, то пять лет назад сумел бы резко поднять свой уровень! А так годы под хвост, ломился в окна, не замечая рядом открытой двери, изобретал велосипед...
     Мораль этого длинного отступления в счастливое детство в том, что учиться не обязательно на своих ошибках. Можно и на промахах того дурака, каким был автор этих строк. (Возглас оптимиста: ох, каким дураком я был! Подразумевается, что теперь-то о-го-го какой умный!).
     И вывод: всяк, кто вас критикует - работает на вас. Лучше он сейчас, в рукописи, чем потом - читатели тиража. А тот, который говорит просто приятные слова, конечно же, милый человек, слушать - одно удовольствие, можно жену и тещу позвать: слушайте, дуры, что люди обо мне говорят, но...
     Повторяю: самый простой способ - свою рукопись дать почитать другу как чужую. Мол, дал вот один, просил прочесть и сказать свое мнение, но мне все некогда, не прочтешь ли, а я ему скажу твое мнение, как свое.
     Тут очень важно выдержать лицо и голос. Особенно, когда друг начнет щипать из написанного перья. Вытерпеть, не бросаться защищать гениальное произведение. Не обзывать идиотом и не бить по голове. Лучше дать еще кому-нибудь. И еще. Даже лучший друг может ошибиться. Но если пятеро почему-то говорят, что ты пьян, то не спорь, а иди спать.

     НИКОГДА НЕ ССЫЛАЙТЕСЬ НА МНЕНИЕ СВОИХ ДРУЗЕЙ И ЗНАКОМЫХ!!! Они всего лишь люди. Нормальные. И сколько бы вы им ни твердили, что хотите услышать о своем произведении правду и только правду, пусть самую горькую, но всяк видит по вашим глазам, вашему чересчур небрежному тону, что вы страстно жаждете услышать только восторженный отзыв. А все остальное - дураки, идиоты, ничего не понимают, завистники, сволочи...
     Всяк, даже самый тупой из ваших знакомых знает, что, глядя на штангистов в соревновании, или прыгунов, легко сказать, кто чемпионистее: кто поднял штангу тяжелее или кто прыгнул выше. И в то же время знают, что с книгой не так просто. Недаром даже у фигуристов целая толпа экспертов, да и то оценки разные... А с книгой так и вообще черт-те что! Недаром какой-то обиженный дурак запустил расхожую среди таких же обделенных умением писать фразу: нет плохих книг - есть плохие читатели!
     Так вам скажут, что у вас все гениально, замечательно, клево, класс! Скажут, глядя прямо в глаза честным таким, светлым взором. Никому не хочется терять друга из-за такой мелочи! И почему не сделать другу приятное? Хочешь услышать похвалу, ну вот тебе и похвала... А чем выше похвала, тем друг ближе. Как там, в детском мультике: а кто меня похвалит лучше всех, тому дам сладкую конфетку.
     Но в то же время, все мы, даже не эксперты, видим, когда соревнуются фигуристы-мастера, а когда на лед выходят третьеразрядники. А если новички, то вообще коровы на льду! То же самое и с книгами. Здесь, в этой книге, как раз те приемы, чтобы войти в ранг мастеров. А карабкаться выше, к чемпионству - уже дело вашего труда, упорства, пролитого пота.

     НЕ ВЕРЬТЕ ХЛАЛЕБНЫМ РЕЦЕНЗИЯМ, В КОНЦЕ КОТОРЫХ ВАМ ОТКАЗЫВАЮТ ПО КАКОЙ-ТО МЕЛКОЙ, НЕ ОТНОСЯЩЕЙСЯ К ЛИТЕРАТУРЕ, ПРИЧИНЕ. Я сам, перебравшись в Москву, некоторое время подрабатывал рецензиями. Нелишне рассказать, как делаются рецензии, которые вы получаете.
     Как это было при Советской власти (отличие от времени нынешнего только в размерах рецензии): захожу в редакцию, спрашиваю, нет ли подработки. Редактор кивает на стопки рукописей: возьми штук пять из "самотека". Я спрашиваю: а можно десять? Нет, говорит, хотел зайти К., а ему тоже жрать почему-то хочется. Или для заначки на баб, но это неважно.
     Смотрю, а у него на столе рукопись "Тихого Дона", а сверху "Война и мир". Понятно, это гад оставил для себя. Тоже рецензирует. По правилам рецензировать надо все, что публикуется, но что скажешь о классиках? А платят за листаж. За толщину рукописи, если кто не понял. Так что понятно, халяву себе, а где надо хоть чуть погорбатиться - нам, подработникам.
     Итак, беру штук пять рукописей, а лучше - шесть-семь, тащу домой. Быстро листаю первые страницы: так, бред, и это бред, и это... Гм, а четвертая вроде бы чего-то стоит. Посмотрим дальше... А-а-а, тоже бред, это только первые страницы как-то сумел, явно где-то содрал... Пятая и шестая тоже чушь, дальше читать не стоит, уже ясно. А вот седьмая... гм, седьмую стоит прочесть. Та-а-ак, а из этого автора что-то сделать можно. Конечно, если не заартачится, что скорее всего, а выполнит все пожелания, которые на самом деле ультиматум, если говорить честно...
     Итак, за вечер одолев все семь романов, тут же пишу рецензии. На шесть из них - одинаковые, авторы же не узнают, что только имена подставляю другие, все из разных городов вовсе! В рецензии говорю, какая великолепная рукопись, какой изысканный и образный язык, какая волнительная тема и как своеобразно и музыкально решено, создано, показано и пр. А в самом конце: так жаль отклонять эту талантливейшую рукопись талантливейшего автора, так как в этом издательстве нет такой серии (или есть, но уже полный комплект, а потом, видимо, закроем), и что горячо рекомендуем обратиться в другое издательство (лучше послать к конкурентам, пусть и они потеряют время), т.к. рукопись талантливая, автор талантливый и пр.
     А что? Только такие рецензии и можно писать. Иначе жалобами к директору, главному редактору, министру культуры засыплют, а то и по судам начнут таскать. А вот к вежливому отказу с кучей похвал хрен прицепишься!
     Зато та рукопись, где что-то можно сделать, подвергается нещадному разносу. Критикуешь сюжет, подсказывая, как лучше повернуть, ругаешь слабо прописанные образы, корявый язык, штампы и пр. А в конце: если автор сделает эти исправления, то рекомендую эту книгу издать массовым тиражом. Т.е., как бы автор ни ярился, читая рецензию, конечно же - злую и несправедливую, но если не полный идиот, то втянет язык в место, где спина зовется уже иначе, и быстро переделает, как указал тренер.
     Так что еще раз: если у вас на руках хвалебная рецензия - это не аргумент. Никто не любит, когда его вызывают к шефу и спрашивают: зачем обидел человека? Мало того, что рукопись зарубил, да еще и обидел! Мягче надо, мягче. И самое страшное: а то перестанем давать на рецензирование!!!
     Сейчас рукописи в издательства идут валом. Если раньше всякий раз приходилось перепечатывать на пишущей машинке (вторые или третьи экземпляры не принимались!), то теперь в век принтеров... Раньше рецензия по инструкции должна была быть не меньше, чем на пяти страницах. Теперь же зачастую умещается на одной. А то и в одном абзаце. Конечно, в этом случае место остается только на то, чтобы автора назвать гениальным :) и... отказать. А чаще просто отвечают: извините, нам это не подходит. Почему? Просто не подходит. Следующий!

     Отвага для пишущего, что имеет право, как я уже говорил, переходить в наглость, заключается еще в одной особенности нашей психики. Всегда о любом начинании проще говорить: нет, не получится, ничего не выйдет. Говорящий такое в девяти случаях из десяти оказывается прав. И выглядит лучше, интеллигентнее, говорит готовыми обкатанными фразами. Без труда побеждает в спорах.
     Новатору еще надо суметь оформить в слова свою зыбкую идею, как-то объяснить себе и другим, а у оппонента наготове масса блестящих и остроумных доводов против. Он легко и под смех окружающих разобьет в пух и прах несчастного, вздумавшего создавать свою теорию, религию, иной взгляд на компьютерные игры, взаимоотношения полов или нового литературного героя.
     Конечно, эти девять из десяти никогда ничего не создают и не творят, но они и никогда (почти) не ошибаются! И потому выглядят правильно, респектабельно, с ними хорошо общаться, они не надерзят, как эти молодые гении, они воспитаны и обходительны.
     Массовый человек идеален для любого общества. Он правилен! Он живет главенствующей идеей. Сегодня сказали, к примеру, что антисемитизм - это нехорошо, этот человечек всюду говорит, как свое собственное мнение, что антисемитизм - это нехорошо. Скажи завтра так же авторитетно, что жидов надо всех извести, он тут же пойдет точить нож. Особенно, если скажет не правительство (кто ему верит), а импозантный член академий, искусствовед с благородным усталым взором и красивой седой гривой до плеч. А вы уверены, что не скажет?
     Не бойтесь проигрывать в спорах тем, эрудированным. За ними, в самом деле, огромный пласт мировой культуры. С вами через их вообще-то тупые болванки тел говорят величайшие мыслители, как прошлого века, так и того, что вот-вот станет прошлым! С ними спорить трудно. Но... нужно. Они то, на чем цивилизация стоит, а вы те, кому эту махину тащить дальше.
     Был красивый и просвещенный Рим. Изысканный город юристов, поэтов, драматургов, скульпторов. Могучая римская армия. Образованные люди спорили о форме ушей нимф, предавались изысканнейшим плотским утехам... Но откуда-то среди них появились ужасные, невежественные, неграмотные, грубые первохристиане. Тупые. Не один из десяти, а куда меньше. Всегда проигрывали в спорах с образованнейшими римлянами, которые знали и поэзию, и философию, и языки, и отличались широтой взглядов... И все-таки эти новые разрушили могучую и незыблемую Римскую империю! И создали свою цивилизацию. Ломайте и вы этот старый дряхлый мир. Вы - ростки нового.

     А к этому необходимому вступлению, чисто технические рычаги. Любой материал сдается! То есть, сейчас перед вами толпятся идеи, целое стадо. Все сразу не реализовать. Надо выбирать, какие сейчас, какие на потом. Любой нормальный человек хватает ту идею, которую уже видит, как воплотить быстро и неплохо.
     Но вы - ненормальный (напоминаем, что такое норма: это слесарь-водопроводчик, академик, литературный критик, банкир, президент страны - уровень одинаков, разница только в образовании и захваченной должности).
     Вы должны выбирать ту, дерзкую и злую, которая перевернет мир. Правда, неизвестно, как к ней подступиться, в то же время понятно, как быстренько создать целый фантастический мир, придумать новую форму ушей для эльфов, вооружить хорошо сбалансированными мечами и обучить восточному единоборству сунь-хунь-в-чай с элементами школы вынь-су-хим.
     Да черт с той дивизией пишущих, что шагают с вами не в ногу! Да и вообще, почему писатели должны ходить в ногу? Да еще строем? Если в ногу, то ясно, что за писатели. Если строем, то еще виднее! А они еще и сомкнутым строем дружно встречают, выставив штыки, всякого непохожего. Ну, тут уж все яснее ясного.
     Любой материал сдается! Если упорно думать именно над этой труднейшей идеей, то придут и образы, и новые герои, и краски, и способы, как воплотить в ткань ярко и необычно.
     И тогда ваша работа будет не просто выгодно выделяться среди тех, которые писались легко. (Что пишется легко, то читается трудно. Хотя иной раз публикуется...) Главное - ваша работа запомнится. О ней пойдут споры, как о взорвавшейся бомбе.
     И, может быть, в самом деле, перевернет мир!

     Обычно начинающий заявляет, что он хочет "поделиться своими мыслями" и очень возмущается, что его произведение отвергается еще на стадии рецензирования. Попытаюсь объяснить на пальцах. Как дуракам. Простите, но если ведете себя так, то не удивляйтесь, что с вами так и разговаривают.
     Во-первых, никому ваши мысли на хрен не нужны. Даже если считаете их замечательными. Даже гениальными. Способными спасти мир и цивилизацию. Даже если вы чемпион мира по армреслингу. В лучшем случае вас спросят, какого цвета у вас трусики спереди, и какого - сзади, но мысли... У каждого читателя их своих вагон и две тележки. Замечательных, гениальных, небывалых. Каждый грузчик у пивной скажет вам, как спасти мир, сцивилизацию, поднять курс рубля и вылечить СПИД. Понятно, свои идеи и мысли он считает заведомо интереснее. Почему? Да потому что свои!!! А не какого-то Хэмихуэя.
     Эту горькую истину надо запомнить накрепко. Иначе бросайте такое дело, как литература, сразу. А запомнив, ищите другие пути к такому читателю. Раз он любит больше себя, чем вас, что естественно, то и говорите не о себе (хотя так хочется!), а о нем, Единственном и Неповторимом! Расскажите ему про вкус темного пива, упомяните про толстых баб на жаре, затем сворачивайте на свою идею, как спасти мир... И если все сделаете с литературной точки зрения тонко, то есть правильно расставите черненькие значки по бумаге, то этот слесарь примет ваши идеи как свои, перестанет блудить, а пойдет спасать пингвинов, и вообще кинется под тот танк, на который укажете.

     Вообще-то, это правило, если следовать классическим правилам педагогики, стоило бы забросить подальше, вглубь книги. Где речь пойдет о доводке текста. Но если в год по чайной ложке, то кому-то надоест только базовое да базовое. Кто-то уже крут: если сейчас не поправит свое замечательное, то завтра с утра понесет в издательство. Так что для него надо хоть по капле, но давать то элементарное, что можно усваивать попутно с базовым.
     Правило: Не вешать на каждое дерево табличку с надписью: "Дерево". Более того, раз уж повесили, то снять. То есть, вычеркнуть длинное и занудное объяснение, без которого и так все понятно. Все эти объяснения, которые так часто, к сожалению, встречаются, попросту раздражают. Никто не любит, когда его принимают за идиота.
     Но главное, что это вредит самой ткани произведения, снижает динамику. Это напоминание насчет дерева стоит вообще повесить перед глазами, чтобы время от времени натыкаться, спохватываться, отыскивать в своем замечательном произведении эти таблички - а они обязательно будут, каждый их вешает, но не каждый снимает! - и снимать, снимать, снимать...
     То же самое и в языке: убирать многочисленные сорняки, которые понимающего раздражают, а непонимающему попросту портят впечатление. Перечислить их все немыслимо, укажу на один, едва ли не самый частый, и по нему можно понять, что я пытаюсь объяснить.
     К примеру, когда начинающий хочет написать фразу: "Он сунул руку в карман", то, умничая, обязательно уточняет: "Он сунул руку в свой карман", из чего сразу понятно, какой честный, не полез шарить по чужим карманам. Или: надел свое пальто, взял свой зонтик, и т.д. и пр., что понятно англичанину, у них эти his и her обязательны, но вам-то зачем подражать гнилому Западу, который не сегодня, так завтра, вообще затопчем? :)
     Если умничающий новичок хочет написать, что кто-то кивнул, то обязательно уточнит, что кивнул головой, как будто можно кивнуть чем-то еще! Есть умельцы, которые составляют фразу еще круче; "Он кивнул своей головой". Такие книги можно сразу отбрасывать, ибо по сиим перлам виден общий уровень творения. Иногда встречаются чемпионы: "Он кивнул своей головой в знак согласия"! Здорово? Но и это, как говорит одна на телевидении, еще не все. Однажды я встретил вовсе шедевр: "Он кивнул своей собственной головой в знак согласия, подтверждая сказанное"! Ну, тут уж унтер Пришибеев с его утопшим трупом мертвого человека - вершина стилистики.
     Буквы, как известно, собираются в слова. Слова бывают как обиходные, которыми пользуемся, так и диалектные, жаргонные, сленговые, канцелярские, макаронизмы, официальные и т.д., дальше загибайте пальцы сами. Если перечислить все, то придется разуть всю семью и дюжину подружек.
     Из ста тысяч русских слов (у Льва Толстого, как клянутся толстоведы, словарный запас под 400 тысяч), на долю обиходных приходится меньше четверти процента, но именно они составляют девяносто восемь процентов нашей речи.
     К слову о журналистике и писательстве: чем меньше журналист выходит за рамки обиходных слов, тем его профессиональный уровень выше, в то время как писатель должен употреблять обиходные слова лишь в том случае, если не нашел слов "закруговых".
     Поясню на примере:

     В серединке - слова обиходные. Масштаб, понятно, не соблюден, иначе обиходку пришлось бы рисовать с амебу средних размеров, а границу остальных слов русского языка проводить по орбите Солнечной системы.
     Если писатель употребляет слова из центра, то в лучшем случае он уподобляется журналисту, который быстро пересказывает автокатастрофу, чтобы тут же переключить ваше внимание на курс доллара. Слова здесь привычные, обкатанные, картину ими не нарисуешь. Даже при огромном таланте и огромном мастерстве. Талант, даже дикий, инстинктивно стремится подальше от центра в поисках ярких незатертых слов, что прикуют внимание, вызовут определенные ассоциации, от них пахнет свежестью, читатель сразу ощутит ветер, запахи, услышит грохот, стук...
     Вывод: если хотите стать журналистом - пользуйтесь только словами из центра. Если хотите сделать прозу яркой, красочной, волнующей - ищите слова как можно дальше от центра.