Мастерская

Андрей Шмалько

ФАНСТРИМ, или ЗАВТРАК В ФОНТЕНБЛО

(Доклад на семинаре Творческой Мастерской "Второй Блин" на Международном фестивале фантастики "Звездный Мост-2005". Харьков, 16 сентября 2005 г.)

А не пора ли нам, друзья, позавтракать в Фонтенбло? Особо роскошествовать не станем: салат "Герцог Арагонский", котлеты "Орли", кусочек торта "Онтроме", совсем маленький. Насчет вина я не спец, но не беда, мэтр подскажет. Чего-нибудь легенькое вроде шабли или кло-де-вужо. Посидим на веранде, покурим, дворцом полюбуемся -- тем, где Бонапартий от престола отрекся. Никто не против?

Отчего я с гастрономии начал, не с фантастики? Три причины, друзья, имеется, целых три. Внимание слушателей, равно как читателей, следует привлечь, причем с первых же слов. Всем уже интересно, надеюсь? Это во-первых. Есть и во вторых. Тупое фэнье на своих форумах уверено, что мы, фантасты, пишем исключительно ради денег, выражаясь их суржиком: "Кушать хоцца!" Оправдаем доверие? Представляете, мы котлеты "Орли" вкушаем -- а фэнье "рваные грелки" жует. Лепота!

Есть и в третьих. Дело в том, что некий литературный завтрак в Фонтенбло уже состоялся -- и не без серьезных последствий. Нет, я не про несварение желудка, дела тут покруче будут. Некая литературная делегация, представляющая по их собственным словам "российский мэйнстрим", прибыла в упомянутое Фонтенбло и было покормлена "на шару" (если французистее -- "на шаромыгу") галльскими коллегами. Выпили винца, котлетой зажевали. Тре бьен и мерси боку? Если бы! Представители иных писательских союзов, на завтрак не приглашенные, завопили на весь эфир: "Самозванцы! Не вы мейнстрим -- это мы, мы мейнстрим! Нам котлету, нам!" И начался великий литературный гвалт, до сих пор Эхо бедное утихнуть не может.

Резонный вопрос: нам-то какое дело до этих шаромыг в драных подштанниках? Мы, фантасты, в подобной "шаре" не нуждаемся, грантов не выпрашиваем и завтракаем, как правило, за свой счет. Надо будет -- самих французов накормим и напоим до поросячьего визга, впервой что ли? Все так, но есть в этой забавной истории некое смысловое ядро. Уловили, конечно? Да-да, именно: "мейнстрим". Тот самый.

Последние десять лет, с того самого счастливого года, когда русскоязычная фантастика начала возрождаться, нас пугают мейнстримом. Мол, чего там вы не пишете, чего не издаете, все равно мейнстримом вам не стать. Хуже того! Выясняется, что страшный мейнстрим нас, фантастов, знать не желает и в упор не видит, и что мы, бедные, много теряем от этого. Тем более гордиться, что мы -- фантасты -- по сути, грех, потому как нечем. Робкие попытки возразить на тему "Мы тоже…" парируются железным: "Вы, так вас растак, фантасты, отгораживаетесь от Большой Литературы, что ведет к отупению, измельчанию и генетическим уродствам". Подразумевается, что есть некий великий Мейнстрим (он же упомянутая Большая Литература, он же "боллитра") -- и литература второго сорта, "жанровая": для подростков, недоумков и особо озабоченных. Жуткий призрак мейнстрима год за годом висит над безвинной Фантастикой, пугает, холодом могильным дышит. Не будет вам, фантасты, литературного признания, и литературного бессмертия не будет -- и ничего не будет, потому как мы, Великий Мейнстрим, все, а вы -- никто и зовут вас никак. Фантастика -- пфе! Фи!

Не знаю, как кому, а мне в ответ на такие откровения так и хочется совершить нечто весьма и весьма решительное, а потому предлагаю… Что именно? Разобраться как следует, конечно!

Мой любимый питерский писатель Ст. (я не Иосифа Виссарионовича имею в виду) предложил как-то по иному, правда, поводу, объявить войну -- литературную. За что был, по слухам, энергично воспитан в темном коридоре, но мыслей своих не оставил. Так не пора ли и нам? Вот он, мейнстрим-супостат, всей нашей Фантастики враг смертный! Препояшем чресла, зарядим бластеры, посадим на коней арбалетчиков, наведем стрелы Перумова с разделяющими головачевками. И ка-а-ак!…

Стоп! Прежде чем "и ка-а-к…" давайте все-таки поглядим на нашего супостата. Для начала, где он? В Фонтенбло завтракает -- или слезницы по начальству пишет, без завтрака оставшись? Какие именно шаромыжники, любители за чужой счет брюхо набить, сей страшный мейнстрим представляют? Только в России писательских Союзов с полдюжины, да еще в Украине есть, и в Белоруссии, и по иным вольно плывущим странам-айсбергам хватает. Кто вы, мистер Мейнстрим? Гюльчатай, открой личико!

Кого бы спросить? На первый взгляд, все понятно. Что такое мейнстрим "вообще", давно уже определено. Вот, скажем, одна из дефиниций:

Мейнстрим -- от английского словосочетания "главное, основное течение", означает, соответственно, основное течение культуры, рассчитанное на так называемую "массовую аудиторию". Противопоставляется альтернативным течениям: андерграунду, авангарду и прочим. Категория не оценочная, а, так сказать, аудиторная. У мейнстрима аудитория большая и смешанная, у прочих течений -- маленькая и избирательная, "на любителя".

Некий критик уточнил: тигр -- это мейнстрим, гиена -- альтернатива. Тигр нравится многим, гиена -- лишь некоторым. А все тот же писатель Ст. как-то изрек: "Большая Литература -- та, что издается большими тиражами". Кто бы спорил.

Итак, во всем мире мейнстрим -- это то, что читают. Стивен Кинг -- мейнстрим, и Сидни Шелдон -- мейнстрим, и Крайтон -- мейнстрим, и даже недовинченый Дэн Браун. Вот они, тигры! Значит, аналогии следуя, наши тигры -- это Акунин, это Донцова, это Перумов, Семенова, Головачев, Белянин…

Стоп, стоп, тормозить пора. Отчего? Оттого, что "у нас", это не "у них", мы все родом из Страны Чудес, как бы она не теперь не называлась. Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью. Акунин и Перумов -- мейнстрим? Не дождетесь!

Откроем, к примеру… Да хоть "Литературную газету"*, отчего бы и нет? Читаем:

"Может быть, мейнстрим -- это тип письма, наиболее распространенный в данной национальной литературе в данную эпоху, наиболее востребованный читателем?"

Как вы уже догадались -- зась! Это "у них", у нас же солнце восходит даже не на западе -- на северо-северо юге.

"При такой постановке вопроса мейнстримом оказываются массовые жанры, что не выдерживает проверки ретроспекцией".

Ферштейн зи? Вот ужо придет мадам Ретроспекция, вот ужо рассудит. Массовый жанр?! Дави гадов, катком в асфальт впечатывай! Это, значит, изваяет какой-нибудь шелкоперишка книжку о том, как голодный студент старушку-процентщицу топором укокошил -- и подобную развлекуху мейнстримом считать? Не дождетесь!

Ладно, не дождемся -- до мадам Ретроспекции лет сто пройти должно. Значит, "наш" мейнстрим -- это то, что выдержит проверку Временем? Мудро, что ни говори. Итак, вопрос откладывается до 2105 года? Все в Фонтенбло -- дружно завтракать? Если бы! В нашей Стране Чудес мейнстрим -- не то, что читают, не то, что и через сто лет читать станут, а то… Не догадались? То, чему НАЧАЛЬСТВО таковым быть велит!

"Существуют привилегированные литературные институции, которые определяют основы национальной литературы; мейнстрим -- это тип письма, преимущественно отбираемый такими институциями. Для советской эпохи мейнстрим определялся "толстыми журналами". Ряд принципиально важных литературных явлений эпохи (в частности, проза братьев Стругацких) через "толстые журналы" не проходили и как часть мейнстрима не ощущались: мейнстрим -- это не самые яркие явления, а типичные. Но -- не всякие типичные: в советские годы была и типичная советская фантастика, и типичный советский детектив, но "толстые журналы" не наделяли эту типичность легитимностью."

Итак, во всем мире мейнстрим определяют миллионы читателей, у нас же "литературные институции", то есть фактически несколько человек. Теперь ясно? Но ведь это в советскую эпоху. А сейчас?

"И сегодня "толстые журналы" претендуют на сохранение той же роли."

И это не выдумка ностальгирующего по всесильному "начальству" критика из "Литературки". Не так давно некий редактор очень толстого журнала так и сказал: "Мы -- журнал мейнстрима". Поверил бы, только в том же интервью выяснилось, что тираж оного журнала -- 600 экземпляров. Нет, не тысяч -- просто шестьсот. И хоть у нас Страна Чудес, все равно -- не верю. Так и хочется сказать оному начальничку: "Мужик! У тебя не журнал мейнстрима, у тебя -- стенгазета. Свободен!"

Кажется, это понимаю не один я. Все тот же ностальгирующий по начальственным "ЦУ" критик вздыхает:

"Очевидно и то, что слом эпох произошел, а, следовательно, институции, канонизирующие тип письма в качестве мейнстрима, должны быть переназначены заново. Ежели отказать "толстым журналам" в таком назначении, какие институции займут их место?...Предполагается, что право определять мейнстрим перехватили у журналов издательства."

Дальше -- неинтересно. Заслуженный лакей долго и нудно размышляет, каким "институциям" (ну и словечко!) отдаться, какого барина слушать. Оставим его за этим приятным занятием да и подумаем, что из всего этого следует?

То, что с холуями и холопами от литературы нам не по пути? Конечно, да.

То, что без "институций" обойдемся, как весь мир обходится? Естественно.

Но не это главное. Главное же, на мой взгляд, то, что даже в недрах "боллитры" никакого общепризнанного мейнстрима нет -- и пока не намечается. Из той же лакейской слышится вздох:

"У меня нет готового ответа на вопрос, где пролегает сегодня мейнстрим русской прозы. Вероятно, мы находимся сейчас как раз в точке перелома, и еще несколько лет уйдет на борьбу различных литературных институций за право определять мейнстрим."

Здорово, правда? А пока институции дерутся за право "определять", смышленые авторы от Вячеслава Курицына до Андрея Василевского спешат объявить мейнстримом себя, любимого -- и своих друзей за компанию. Авось проктит, авось поверят -- и в Фонтенбло свозят. "Кушать хоцца!"

Что же выходит? А выходит, если критику поверить, что никакого страшного мейнстрима, супостата нашей Фантастики, Эдема, куда нас не пускают и не пустят, не существует и в помине. Нет, его! Ну, вообще, нет. По крайней мере, с точки зрения тех, кто в сей мейнстрим-Мальстрим очень стремится.

Мейнстрима, выходит, нет? А что есть? Кроме критиков-лакеев и кучки амбициозных и предельно голодных авторов-шаромыжников"?

Позвольте напомнить очевидное. В 1991 году распалась не только страна, но и монолит советской литературы. Не только по пресловутым "национальным квартирам", но и вообще распался: по Союзам, союзикам, группам и группкам. Поделили имущество, журналы, газеты, плюхами обменялись, по судам побегали. В результате же каждый "новодел" взял себе суверенитета в полную волю, что привело к возникновению нескольких конкурирующих и крайне слабо связанным между собой самостоятельных квази-литератур. Наиболее повезло конъюнктурщикам-"демократам", под шумок "прихватизировавшим" несколько наиболее популярных в прежние годы изданий. Именно к ним примкнула сервильная критика, имеющая выходы на ТВ и "большую прессу". Большинство этих "демократов" известны лишь словесным эпатажем и прочей сорокинщиной. Зато удержанные ими, словно Зееловские высоты, позиции позволяли все последние годы уверять своих и чужих, что именно они и есть Великая Русская литература -- и ездить на завтрак в Фонтенбло. Полдюжины писательских союзов, к кормушке не допущенных, регулярно поднимали и поднимают по этому поводу вой, но без особого успеха. Заодно и те, и другие чернят от души всех возможных конкурентов -- и своих же, и детективистов, и нас, фантастов. Нас -- с особой яростью, мы тиражами в 600 экземпляров не издаемся и милостыни не просим.

Вот и вся "боллитра" в естественном своем виде.

Так чего нам таких бояться? А главное, зачем нам в этот серпентарий стремиться? Своих склок не хватает, что ли?

Это "боллитра". А наша Фантастика?

Уже приходилось констатировать, что конгломерат, именуемый современной Фантастикой, сложился в середине 1990-х не как возрождение "старой доброй" НФ, пусть и на новом витке, а как сумма совершенно различных школ, групп и авторов, буквально выпихнутых из "боллитры" за непохожесть и яркость. Выпихнутых -- куда? Прежде всего, в "фантастические" серии нескольких издательств, решившихся печатать отечественную фантастику. В результате возникла не Новая НФ, а еще одна квази-литература, еще одно феодальное княжество со всеми соответствующими атрибутами. У нас, традиционно именующих себя фантастами, есть все: и детектив, и женский роман, и мистика, и альтернативная история, и свой эстетский авангард, и своя поэзия. Критика тоже есть -- вкупе с литературоведением и библиографией. Чего нам пока не хватает, так это официальной "крыши" -- собственного Литсоюза. И слава богу! Пусть это остается самой серьезной нашей нехваткой.

Итак, мы, именующие себя и именуемые всеми прочими гордым словом "фантаст", носим имя, верное лишь в историческом смысле. Наша Фантастика заняла "нишу" "старой доброй НФ". Но -- не больше. Что у нас с этой "старой доброй" общего, кроме ностальгических воспоминаний и нескольких мэтров-ветеранов? Скажем, фэнтези, чуть ли не самое массовое наше направление, в прежние годы вообще отсутствовало. И криптоистории не было, и мистики и многого иного.

Обо всем этом приходилось говорить, но недавно сама жизнь предоставила очень серьезное доказательство данного тезиса. Если вы заметили, почти каждая из квази-литератур стремиться обзавестись полным набором "жанров" (в дилетантском понимании этого термина), не в последнюю очередь -- фантастикой. Скажем, фантастами стали Татьяна Толстая и Борис Акунин -- авторы, которым подобное в прежние годы и в страшном сне бы не приснилось. Заодно всяческие нечистые на руку эстеты пытаются "отбить" наших авторов. И ван Зайчик уже, оказывается, не фантаст и даже Андрей Лазарчук. Нужна, нужна фантастика -- даже самым распоследним эстетам! А вот недавно фантастику стали выращивать… у нас, в недрах того, что мы Фантастикой и называем! Вспомните издательство "Фаэтон", раскручивающее научно-фантастические книги Татьяны Семеновой. Зачем нам создавать НФ -- то, что в прежние годы и считалось фантастикой? Да потому, что у нас ее НЕ было! Теперь -- есть, причем реакция очень многих наших почтенных авторов вполне мейнстримовская. Зачем, мол, нам фантастика? И без нее жили! И вообще, что это за "жанр"?

Так и вспоминается старый фантастический рассказ про страшных пришельцев, поймавших группу землян и усадивших их в клетку. Те, бедолаги, никак не могли пояснить, что они -- не звери, а существа разумные. И только когда пленники поймали в клетке крысу и посадили в иную клетку, собственноручно сделанную, до инопланетян, наконец, дошло.

Только разумные существа могут держать кого-то в клетке. Только в недрах Не-Фантастики (в традиционном понимании термина) можно и нужно выращивать Фантастику, опять таки в традиционном смысле этого слова.

Все сказанное, конечно, не значит, что мы -- не Фантастика, иного имени нам и не требуется. А вот что действительно требуется, так это осознать, что между Фантастикой нынешней и тем, что так называли так полвека назад, пресловутым "жанром" НФ, общего предельно мало. Сейчас нужно говорить не о "жанре", не о методе даже, а, еще раз повторюсь, о самостоятельной квази-литературе, одной из нескольких существующих. Есть литература демократического направления (союз Пулатова), есть патриотического (союз Ганичева), и есть Фантастика, то есть мы с вами.

Чем отличаемся мы от остальных айсбергов, осколков Советской литературы? Большим количеством читателей -- раз. Меньшим количеством выходов на большую прессу и ТВ -- два. А еще? А еще мы, в отличие от всех прочих, красивые, умные и дружные. Иных отличий, пожалуй, и нет. И что из всего это следует? Пора в Фонтенбло?

Вообще-то ничто не мешает. Фантастика, детектив и женский роман, заклейменные тавром "жанра", если не процветают, то, по крайней мере, живут, не тужат. Отсюда все ужимки и прыжки деятелей "боллитры". Давеча вождь одного из карликовых листосюзов на предложение принять в свои ряды фантастов в буквальном смысле слова возопил: "Только не фантастов! Только не фантастов!" Отчего так? Из-за презрения к "низкому жанру"? Так ведь даже не спросил, кто кандидат, чего издал, какого качества. Пора понять: нас отвергали и отвергают не по идейным соображениям, а исключительно как КОНКУРЕНТОВ. И мы должны относиться к "боллитре" аналогично. Это не паладины мейнстрима, не стражи духовности, даже не эстеты вполне определенной литературной ориентации, а исключительно КОНКУРЕНТЫ. Проигрывая в читательской любви, они обходят нас в холуйстве, за что имеют право регулярно лобызать начальственные ботинки в обмен на вполне материальные блага. Вот и все.

Значит? Значит, никакой войны нет -- и не будет. Не с кем спорить, некого в битве сражать. Надо просто делать свое дело. Отвечая же на призывы "не замыкаться" и не "вариться в собственном соку", охотно соглашусь: да, не следует. А следует, не прекращая работать, ясно видеть цели и перспективы. И одна из таких целей и есть тот самый мейнстрим.

Если редактор стенгазеты уверен, что он издает мейнстрим, то с куда большим основанием об этом могут заявить те, чьи тиражи в десятки раз больше. Такие авторы среди фантастов есть, не хватает им на первый взгляд лишь одного: прорыва пресловутой информационной блокады. Когда мы, фантасты, станем чаще появляться на ТВ и в "большой" прессе, количество неизбежно перейдет в качество. Как сие сделать? Это разговор отдельный, но перспективы, конечно, есть. К примеру, один писатель предложил коллегам-фантастам чаще выступать в "большой" прессе, писать рецензии, обзоры, статьи. И это можно. Годится и другое: попросту перекупить двух-трех журналистов и критиков из "боллитры", дабы осознали великую ценность фантастики и всем прочим с придыханием о том поведали. А что? Славили "Малую Землю", Бондарева и Айтматова новыми Толстыми провозглашали, пусть теперь на наше благо поработают. Противно, конечно, но к иному "боллитра" и не привыкла. Целоваться не станем -- не положено с особами подобной профессии.

И все? Нет, друзья, не все. Пора, наконец, и о главном.

Критик из "Литературной газеты" при всем своем лакействе не слишком ошибается насчет мадам Ретроспекции. Большие тиражи, тьма читателей -- все-таки еще не мейнстрим.

"При такой постановке вопроса мейнстримом оказываются массовые жанры, что не выдерживает проверки ретроспекцией: вряд ли кто будет утверждать, что в России 1860-1870-х гг. мейнстрим определяли Крестовский и граф Салиас."

Простим убогому выпад против "массовых жанров", а заодно против безвинного Крестовского. Бог с ним, с веком XIX-м! Но если исходить исключительно из уже помянутой аудиторной оценки, нынешний мейнстрим это даже не Донцова, а поваренная книга вкупе с телефонной, а то и вообще Уголовный кодекс. Дело, конечно, не только в тиражах. В чем еще? В читателях, само собой -- однако в отношении не только количественном, но и качественном.

Позвольте вновь напомнить нечто общеизвестное.

Исторически сложилась так, что общество делилось и делится на две неравные части. Назывались они по-разному: аристократия и быдло, интеллигенция и народ, элита и пипл, но суть за последние два-три века не изменилась. "Две нации" -- как-то сказал Дизраэли. Да, две нации, причем отличия между ними не только имущественные, но и чисто этнографические и, конечно же, культурные. Кому "Езда в остров любви", кому "Еруслан Лазаревич", кому Надсон, кому "Сыщик Путилин", кому Иосиф Бродский -- кому Евгений Евтушенко. У каждой нации -- свои кумиры, свои любимые писатели, свои приоритеты и ожидания. Нынешняя "боллитра", представляющая прежде всего литературу для эстетов, само собой, никогда не признает мейнстримом ту же Донцову. А для читателей Донцовой Сорокин, кумир снобов-извращенцев -- тоже не мейнстрим, а… Скажем так, нечто иное.

А что же мейнстрим? А мейнстрим -- это тот достаточно редкий случай, когда книгу читают и те, и другие, и аристократы, и быдло, и народ, и интеллигенты. Было такое? Пушкин, Толстой, братья Стругацкие… Было, конечно! Есть ли сейчас? Рискну опровергнуть критика-лакея и предположить: есть. Кого из отечественных авторов сейчас читают "все"? Навскидку: Акунин, ван Зайчик, Веллер, Пелевин. Есть! Почему их читают? Потому что авторы вольно или невольно учитывают интересы и пожелания этих "всех":

1. Текст хорошего качества, но без извращений и прочих выкрутасов. 2. Сюжет интересный и вполне понятный, но ни в коем случае не примитивный, желательно, с приятным философским привкусом. 3. Привлекаются приемы из иных "жанров": детектива, фантастики, женского романа. 4. В основе же всего -- старая, добрая "психологическая" проза. Самое интересное всегда -- герои, их чувства, их мысли, их радости и печали.

Всего понемногу, качественное исполнение -- и подавай на стол хоть в Фонтенбло. Впрочем, сравнение с кухней недостаточно. Лучше представить, что вы -- где-нибудь у шоссе среди толпы не особо сытых беженцев. Всяких в толпе хватает: и работяг, и профессоров, и урок, и домохозяек. Вечер, всем грустно, всем холодно. А вы встаете и говорите этак уверенно: "Не грустите, друзья! Расскажу я вам сейчас одну очень интересную историю!"

Получится? Станут слушать? Значит, вы уже в мейнстриме. Вы -- тигр!

Проверим наши выводы. Если наша Фантастика не "жанр", а литература (пусть и "квази"), один из вольных айсбергов, отколовшихся от сгинувшего монолита, значит, мы должны иметь в комплекте не только эстетов, детективистов, критиков и собственно фантастов, но и соответствующее деление: книги для "тех" -- и книги для "этих". Заметно ли у нас деление на "две нации"?

Вопрос оставляю открытым. Желающие могут сами сравнить то, что печатается в "Полдне" с тем, что печатается в "Крылове", прикинуть, куда отнести Хаецкую, а куда Никитина, побродить по джунглям нашей фэнтези. Иное интересно: а как у нас с мейнстримом? С фанстримом** -- уточним для ясности. Есть ли у нас книги, читаемые "всеми", есть ли авторы-тигры?

Думаю, да. Желающие могут сами назвать имена, их не так много, как хотелось, но они есть. Где-то раз в два года, а то и чаще, появляется книга с громким эхом: о ней говорят, спорят, читают, а после -- регулярно переиздают. И каждый видит в ней свое: высоколобые -- характеры героев и особенности языка, иные -- навороченный сюжет с неожиданным финалом. В такой книге обязательно присутствует некая изюминка, своеобразное "ноу хау", не позволяющая спутать ее с общим глянцевым "валом".

Впрочем, подробный анализ фанстрима -- тоже особый разговор.

И что же из этого следует? Все в фанстрим? Даешь по Стивену Кингу в каждый квартал? Нет, конечно. Бессмысленно призывать братьев-фантастов писать так, а не этак. Бессмысленно -- и не нужно. Но вот верно оценивать обстановку, видеть ориентиры, совсем неплохо. Нет смысла сразу готовить прыжок в "классику", творить пресловутую "нетленку". Но стремиться писать так, чтобы тебя читали если не "все" вообще, но (для начала) все -- или очень многие из тех, кто любит фантастику, можно и нужно. Никто не отменяет и не отменит ни фэнтези, ни мистику, ни альтернативную историю, ни ту же НФ, однако почему бы не попытаться быть услышанным вне привычного круга своих читателей? Мейнстрим -- не просто "основной поток", это скелет литературы, то, на чем держится все прочее. Сильный фанстрим -- сильная Фантастика. И не иначе.

Если получится -- полдела сделано. Из фанстрима в мейнстрим дорога недолгая, услышали "наши", значит, и остальные услышат. Сами господа эстеты на коленях приползут, в свои стенгазеты потянут (и ведь тянут уже!). И пусть. Чем больше Фантастики, тем лучше. Одна книга, пятая, двадцать пятая… Тогда и настанет день, когда господам из "боллитры" останется либо к нам на поклон идти, дабы на содержание взяли -- или самим писать лучше. Пусть выбирают!

А мы… А мы -- в Фонтенбло. Тенистая веранда, вид на старинный дворец, белая скатерть. Поговорим о Фэндоме, о конвентах, о литературе, о том, как хорошо на свете живется. Первый тост, само собой, за Фантастику…

Ну что, согласны?

_____________________________________________-

* Дмитрий Кузьмин. В поисках мейнстрима. //Литературная газета", 2001- № 16 (5831) -- 18 -- 24 апреля 2001 г.

** Термин Олега Ладыженского.

(c)Андрей Шмалько

Вернуться в раздел "Статьи"

Сайт управляется системой uCoz